Тени, истины, души и вещи

«Святой Ангел-Хранитель не является ни субъективной сущностью, ни формой сознания, диаметрально противоположной индивидуальности. Тем не менее, он обладает потенциалом существенно иного порядка, превосходящего потенциал любого человеческого существа, и по этой причине он может быть истолкован как нечто «злое», «худший из ангелов». Святой Ангел-Хранитель служит мостом между вселенной «А» и вселенной «Б».

Кеннет Грант «Источник Гекаты»

«От незнания веди меня к истине
Из темноты веди меня к свету
От смерти, веди меня к бессмертию.
Пусть будет мир во всем мире…»

«Брихадараньяка упанишада», третья брахманда

Идея Двойника вообще чрезвычайно стара; возможно, она существует с тех самых пор, как первобытный человек увидел, как тень повторяет его действия, и решил, что это — самостоятельное существо или дух, каким-то образом связанный с ним самим, но обладающий собственными интересами и устремлениями.

Бес, толкающий под руку в самые ответственные моменты, искуситель, протягивающий цепкие лапки откуда-то из самой глубины бессознательного, страхи и любые негативные эмоции, приходящие во снах и видениях в виде темных образов — самые общеизвестные явления такого Двойника-тени.

Однако очень скоро идея двойника сама обрела двойника — идею о Хранителе, которого скорее можно было бы назвать Хозяином.

Человек, не способный управлять судьбой, не властный над смертью и бессмертием, хрупкий, недолговечный, сам оказался (показался себе?) Двойником Чего-то, проявлением Чьей свободной воли стало все то, чему человек подчиняется по желанию или против него.

В поисках высшей силы, защиты от превратностей судьбы или даже в поисках ответа на духовные вопросы, человек создал сурового и строгого бога, чьей тенью и двойником был сам выдумщик.

И за всем этим стоит идея о том, что человек — всего лишь тень Чего-то большего.

«Приди ко мне, о Ты, кто есть мое настоящее «Я»; мой Свет; о Душа моя! Приди ко мне, Ты, увенчанный Славой; Ты, Неизменный; Ты, Безымянный; Бессмертный Бог, коего Место Неведомо, коего Дом — Обитель Бессмертных Богов! Сердце моей Души; Огнь, сияющий собственным светом, Величие Света, я призываю Тебя! Приди ко мне, мой Господин; ко мне, пустому отраженью Твоему в могучем море Материи! Внемли мне, Господь и Ангел! Внемли мне в обителях Вечности; приди; и очисти до Славы Твоей Мой разум и Волю! Без Тебя я — ничто; в Тебе я — Всецелое «я» в Твоем «Я» во веки веков!»

Первое призывание «Магического призывания Высшего Гения» Алана Беннета.

Бессилие человека воплощается в поклонении, подобострастном, жалобном; кланяемся тому, что гремит, тому, что рычит и всему, что непонятно и несет смерть.

Позже появляется сословие жрецов, уже не подобострастное, а очень даже наоборот — по-своему снисходительно-блатное, знающее, с богом на дружеской ноге, монолитное и твердое в своей правоте.

Время от времени вера меняется, происходят религиозные войны, разного рода джихады и крестовые походы побольше и поменьше, разнообразная смена брахманизма буддизмом и буддизма брахманизмом — в общем, живут люди-тени, и боги покорно-охотно одобряют и благословляют и человекоубийство, и мародерство, и все что угодно во славу свою.

На самом деле ничего этого не происходит, конечно же, и одновременно — происходит в пугающей полноте.

Те боги, что могут благословить — и действительно, абсолютно реально благословляют! — все вышеперечисленное, существуют, но не так, как нужно существовать, чтобы души человеческие были лишь тенью по сравнению с таким существованием, а тени, которые они отбрасывают, есть и действуют, но являются лишь самой ограниченной частью человеческого существа.

Фактически, следуя по пути признания себя тенью, человек от своего темного отражения-двойника создал второго своего двойника, абсолют темноты, и пришел к тому, что в нем действительно не остается ничего кроме тени, и это не только вполне логично, но еще и по-настоящему чудесно, интересно и увлекательно.

Дело в том, что тень отбрасывает некий массив, закрывающий собой путь к свету и не принимающий света. Сколь же сложной и искусной должна быть операция, превращающая чистейшую линзу в грубый каменный слиток?

Чтобы стать тенью, достаточно просто набрать некую «массу», которая заслонит от некого «света» так, чтобы уж ни капельки свободы, свежести, силы и решимости до сознания человека не доходило.

Одновременно это состояние полного покоя, непоколебимости, эдакой черной «полноты», когда ничто не может оказать никакого влияния, больше ничего уже попросту не нужно — все становится «как мертвому припарки». Это окончательное застывание можно назвать кататонией души, когда ее влияние уже минимально.

Для нашего прекрасного местечка это очень распространенная ситуация. Сначала можно подумать, что непонятно, живем ли мы в перегонном кубе, в котором алмазы превращают в уголь, или наоборот, просто очень уж много накопилось со временем шлака, что он становится уже поперек горла самой реакции. Но потом обращаешь внимание на конструкцию куба — и сомнения рассеиваются. Мы все приглашены на бойню и уже топчемся неподалеку от цеха разделки.

Дело в том, что наш лабиринт таков, что у него нет «вовне», поэтому и выйти туда из лабиринта нет никакой возможности. Оказался там — в смысле, здесь, где можно читать этот текст, — и никуда уже не денешься. Любые «выходы» ведь возникают в уме, который и есть лабиринт — и составляют лишь секторы лабиринта.

И такие «выходы» приходят на ум каждому из нас, и все мы с радостью барахтаемся в них.

Высочайший из таких «выходов» — это добраться до центра лабиринта и заставить лабиринт вращаться вокруг себя.

Где-то в этом месте обычно начинается очень бурная реакция: одни, поправляя черные, как Бездна, мантии, кричат, что Черные Братья не пройдут и сами они ими ни в коем случае не являются, другие, поправляя короны — что им нафиг не надо становится Индрами, не затем они занимаются тапасьей, третьи — что Иисус их спасет, а вас растопчет по его суровому приказу погаными копытами сам дьявол лично, четвертые — что преданным служением они занимаются лишь из любви к Господу, так что ему все равно ничего не останется как исполнять их желания…

Но по этому поводу я лучше промолчу.

Выходы эти можно смело назвать бессмысленными и «количественными», в том смысле, что мы при их исполнении не выходим за рамки поля игры, а продолжаем играть на нем, попросту оставаясь в поиске «выхода вовне», за который мы принимаем нарисованные двери.

Спасение же если и следует искать, то в выходе «качественном», выходе из поля игры — трансценденции (осторожно, раскрывайте зонтики: на этом месте обычно опять начинается реакция, в ходе которой снова начинают вопить что-то о цвете мантий Черные Братья, их тантрические коллеги толкуют о поле богини-матери, а Иисус уже спускается кого-то топтать чисто лично), которая также давным-давно уже воплотилась в виде самых загнивающих кусочков лабиринта.

В общем, парадоксальная задача стандартная: будучи ползающим, взлети, будучи двухмерным, взойди по лестнице, будучи рассуждающим, медитируй, будучи материальным — будь духовно, будучи — будь иначе…

Потому как мы все тут просто скот в процессе разделки, и пора бы уже рвать когти, пока нам последние кишки на рога не намотали и наши же сердца у нас же на глазах не доели.

«Панчабандха джнанасварупах пиндаджджананам татраива мокшах» — гласит Шри Каулопанишад, что значит — «Пять оков составляют сущность истинного знания. Пинда — производитель их всех. В том Освобождение».

Под «замками» подразумевается пять тел человека, — все они обладают одновременно магической и духовной природой Брахмана, Бога, — и тела эти, что самое низкое, «из пищи», физическое, аннамайа коша, что самое тонкое, «из блаженства», анандамайа коша, — всего лишь замки и темницы разной степени комфорта.

Комментарии к этим строкам еще подтвердят наши парадоксальные выкладки: «Любая оболочка — окова, а самоотождествление хотя бы с одной оковой уже есть несвобода и обусловленность… природа Брахмана может быть познана через познание природы того, что препятствует познанию Его природы, т. е. оков. Осознание и постижение этого приводит к Освобождению. Но дело в том, что единственное, от чего следует (а следует ли?) освободиться — это стремление к Освобождению, т. к. само стремление освободиться от чего-либо подразумевает связанность чем-либо и, соответственно, является тем самым самоограничением».

Никто не скажет вам, как выбраться отсюда, даже если вы встретите кого-то, кто умудрился-таки сбежать (первый, кто вам точно не скажет, как освободиться —это освобожденный). Ни у кого нет никаких ключей, поскольку тут даже нет дверей, у которых могут быть замки.

Единственное, что остается — это попытаться вернуться к собственной душе, не больше и не меньше. Сократить то, что делает нас тенями, до минимума, и искать то, откуда пришла в это мрачное узилище наша душа.

Быть может, то, чему соответствуют самые грязные, захоженные и засиженные углы лабиринта, на самом деле еще живо, как душа никогда не воплощенного, не касавшегося лабиринта человека?

Быть может, если пройти мимо Иалдабаофа, там действительно будет кто-то сияющий, как солнце, а не как луна, и настоящий, как душа, а не как ум?

«Приди ко мне, о Ты, кто есть мое настоящее «Я»; мой Свет; о Душа моя! Приди ко мне, Ты, увенчанный Славой; Ты, Неизменный; Ты, Безымянный; Бессмертный Бог, коего Место Неведомо, коего Дом — Обитель Бессмертных Богов! Сердце моей Души; Огнь, сияющий собственным светом, Величие Света, я призываю Тебя! Приди ко мне, мой Господин; ко мне, пустому отраженью Твоему в могучем море Материи! Внемли мне, Господь и Ангел! Внемли мне в обителях Вечности; приди; и очисти до Славы Твоей Мой разум и Волю! Без Тебя я — ничто; в Тебе я — Всецелое «я» в Твоем «Я» во веки веков!»

2011/06/15 Адам Тарот

Posted in:proceedings
Tags: магия